Содержание → Глава 15 → Часть 3
Взлелеял ее, как мать младенца. Ты понимаешь, Ганна?
Она кивнула молча. http://oz-mobile.ru
– Понял еще тогда: если не будем воедино с народом русским, – паны, король, султан, хан, кто только захочет, разорвут нас на куски, чтобы и памяти не было о земле украинской. Не по-ихнему сталось! .. Но знаю: еще не один раз будут польские паны сеять раздор между нами. Да не только польские паны, а и турки, и татары, и немцы, и шведы, все, кто не хочет, чтобы мы стали сильными да вольными. ..
. .. Через несколько дней в Чигирине гетман вспомнил эту ночь в Субботове, читая уведомление Лаврина Капусты о том, что великое посольство русское в конце декабря прибудет в Переяслав.
В тот же день в гетманскую канцелярию были созваны: генеральный писарь Выговский, генеральный обозный Коробка, генеральный подскарбий Иванич, генеральный хорунжий Томиленко, генеральный судья Богданович-Зарудный, полковник Силуян Мужиловский и генеральный есаул Лисовец.
В Корсунь поскакал гонец к полковнику Ивану Золотаренку с приказом гетмана – немедля быть в Переяславе.
Генеральной раде Хмельницкий объявил:
– В Успенском соборе, в Москве, читан указ царя Алексея Михайловича о войне с Речью Посполитой. Стрелецкое войско выступило к рубежам. Великое посольство русское на пути в Переяслав. Начинаем славное дело, панове старшина. Что мыслите по этому поводу?
– Быть великой Раде, как сказано тобою прежде, в Переяславе, – сказал Богданович-Зарудный.
Хмельницкий кивнул головой:
– Оповестим народ, чтобы весь край знал, чтобы пришли в Переяслав выборные от войска, от сел и городов и объявили волю свою.
– Мы должны, гетман, перед посольством русским требовать, чтобы маетности старшины, добытые на войне, остались ее неприкосновенною собственностью, – заметил со своего места Выговский.
– Чтобы так записано было непременно, – согласился Иванич.
– Шляхетство наше пусть будет неприкосновенно и наследственно. ..
Мужиловский сказал это спокойно, но твердо.
Хмельницкий наклонил голову. Смолчал.
– Послам сказать надо, что турецкий посол чауш Осман-ага, когда приезжал, обещал нам. .. – начал Выговский.
– Ты что, писарь, может, хочешь турку поддаться? – У Хмельницкого перехватило дыхание. Он выпрямился и, вытянув перед собой на столе руки, сжал кулаки.
– Речь идет, Богдан. .. – начал Выговский.
– Знаю, о чем идет речь! А ты слыхал, что народ по селам да городам говорит? Ты знаешь, на что уповают? Не о народе, о себе печешься, писарь.
Так всегда в трудную пору, когда решается судьба отчизны, ты и тебе подобные, – он говорил Выговскому, а сверлил глазами Мужиловского, Иванича, – все вы о чем заботитесь? Кто больше заплатит. Не будет теперь так. Не будет.
Он вскочил на ноги и стоял за столом, могучий, заслонив широкими плечами окно, за которым падал пушистый первый снег.
– Не для того были Желтые Воды, Корсунь, Пилява, берестечский позор, победа под Батогом, не для того погибли на колу тысячи и сегодня мучатся в неволе десятки тысяч людей края нашего, чтобы ты тут, Выговский, и ты, Иванич, и еще кое-кто, – я о том знаю, – выгадывали себе прибыток и пользу. Пока жив буду, не дам того сделать. А меня не будет, – голос его гремел, будто не в гетманской канцелярии он говорил, а в поле перед казаками, – а меня не станет – народ не даст! Вот послушаете в Переяславе, что люди скажут. ..
Овладел собою, сказал с недоброй усмешкой:
Закладки
Контактная форма
Для связи заполните все обязательные поля.
Обратная связь © 2010 — www.veniamin-voznanov.narod.ru