Содержание → Глава 2 → Часть 5
– Глухие. Немые все стали.
Да еще что-то ворчал, но Мартын не расслышал. Кряхтя, дед полез на лежанку, повернулся к Терновому спиной и больше уж ни о чем не спрашивал.
Мартын тяжело вздохнул и вышел во двор. Синий сумрак окутал город.
Тут и там в хатах мерцали огоньки. В кустах ежевики шуршал беспокойный ветер, чуть дальше по улице, за кособокими низенькими хатками, Мартын привычно угадал широкий майдан, где светился яркими огнями гетманский дом.
У края неба вдруг полыхнуло огнем, и затем оглушительно, один за другим, сотрясли тишину пушечные выстрелы.
На порог хаты выскочил http://musiccheap.ru дед Оверко, старуха выглядывала из-за плеча. деда.
– Что, война? – прокричал дед, точно Мартын был глухой и мог его не услышать.
– Пан генеральный писарь племянника женит, – сказал Мартын, – вот и стреляют.
– А, пес его заешь, слыхала, старая? Племянника женит, стреляет, а ты ему осып плати, видала? Лучше б порох для татар поберег. ..
– Ему татары свояки, – печально проговорила старуха. – Да иди ты в хату, а то застудишься, – и она изо всей силы дернула деда за свитку, так что тот перекатился через порог.
Брякнули двери. Мартын улыбнулся. Он оперся о столб, на котором когда-то висели ворота. Но ворот уже давно не было, и самый столб покосился. Мартын привалился к нему плечом. По улице ехал всадник. Ехал без седла, конь, видимо, не слушался ездока. Всадник, покрикивая, все направлял его на нужную дорогу. Немного погодя Мартын узнал голос Ивана Неживого. Тот поровнялся с Мартыном и остановил коня.
– Это не сотник Терновый тоскует тут, у ворот. А?
– Я, батько.
У Мартына потеплело на душе.
– Седлай коня, сынок, я за тобой. ..
– Я мигом. .. – Мартын опрометью кинулся в конюшню. Он быстро набросил седло, поспешно надевал сбрую. Настроение хозяина передалось коню, и тот нетерпеливо бил копытом.
– Сейчас, Султан, сейчас, – успокаивал его Мартын.
. .. И вот они с Неживым сидят в шинке. Тускло мерцают свечи в высоких медных подсвечниках. На столе в округлых медведиках ароматная, настоенная на калгане горелка, в мисках сало, колбаса. Щекотный дух идет от квашеной капусты.
Иван Неживой наливает в кружки горелку:
– Выпьем, чтоб дома не журились.
Звякают оловянные кружки. От казацкого хохота никнет пламя свечей и странные тени шевелятся на стенах шинка. Шинкарь весело хлопает себя по груди, дивясь казакам, – как они хватски, одним духом, опрокидывают такие кварты горелки. ..
– А тебе же лучше, – смеется Неживой, – больше заработаешь.
– Тоска меня взяла, хлопцы, – говорит после второй кварты Неживой, – вот и решил с молодыми погулять, не одному ж генеральному писарю нынче праздновать. Оно, правда, после берестечского позора какая гульба? Но живем один раз, так выпьем, ведь на том свете не дадут.
Мартын после третьей кварты ощутил какую-то необычную легкость в теле. Рядом с ним сидел казак Степан Недригайло, напротив – Неживой и Семен Лазнев.
Текла беседа. Перебивали друг друга. Иван Неживой прислушивался.
Седой оселедец спадал на его лоб. Капли пота залегли в бороздах морщин, – годы вспахали их на высоком лбу. В чужой молодости узнавал свою, давно погасшую. Тоска и печаль охватили старого сотника. Казаки беседовали, а он думал о своем; о былых годах, отшумевших на Черном море, о службе на Запорожьи, о скитаниях на чужбине, в далекой Франции. Припомнил тот бой, когда во главе своей сотни он гнал до самого берега и сбросил в море, под Дюнкерком, хваленых испанских вояк под командой – как там его? – дона Фредерико Гарсиа Гонсалес. Здорово обесславил он тогда испанского генерала. Принц Конде со своей груди снял золотой крест и нацепил ему. ..
Молодо и громко звучали голоса казаков. Уже и по четвертой, и по пятой кварте выпили, уже новые штофы горелки ставил на стол шинкарь. Вот уже к столу, где сидит Иван Неживой с казаками, подсел чигиринский кузнец Максим Зализко со своим подручным – высоким, статным парубком Свиридом.
Закладки
Контактная форма
Для связи заполните все обязательные поля.
Обратная связь © 2010 — www.veniamin-voznanov.narod.ru
